Собиратель зла - Страница 81

Ленлин решительно прошелся взад и вперед. Снова сел на прежнее место. Потом встал. Однако есть-то хотелось! Пока не напился, еще не сознавал, насколько голоден. Поэт стал раздумывать, что сейчас у крестьян полно работы в поле или еще где и, стало быть, он и теперь никого не встретит, если вернется. Мартос — мужчина рассудительный, насмехаться не будет… Потом снова заговорило упрямство, Ленлину расхотелось ехать в деревню…

В разгар борьбы с собственным упрямством он услыхал голоса — по дороге приближались двое путников, может, и больше… Один голос был женский, другой, хотя и тонкий, принадлежал, пожалуй, все-таки мужчине. Ленлин переместился ближе к дороге и присел в кустах. Вскоре показались прохожие — ну конечно! Ильма! И с ней парнишка, не то племянник Мартоса, не то какой-то дальний родич. Вчера он помогал готовиться к празднику. Кажется, у сутулого Мартоса нет детей, и этот — наследник. Вроде что-то такое было сказано… Еще Ленлин припомнил, что паренек норовил оказаться рядом с Ильмой и был недоволен вниманием, которое девушка уделяла спасителю. Впрочем, вчера-то могло и почудиться…

Пришельцы остановились.

— Ну, вот и красные столбы, — буркнул парнишка. — И чего теперь? Сбежал твой герой?

— Не сбежал, — рассудительно возразила Ильма. — Он не мог сбежать, если обещал друга здесь дожидаться.

Ленлин поднялся, его увидели.

— Во! — обрадовалась девушка. — Точно! Ленлин, а я тебе поесть принесла!

Ильма показала внушительных размеров узелок. Парень, ее спутник, радости не проявлял, зато он притащил кувшин. Оба направились к поэту — в заросли.

— Я так и знала, Ленлин своего храброго друга здесь будет дожидаться, никуда не уйдет. Вот с голоду помрет, а не уйдет! — затараторила Ильма. — Дай, думаю, покормлю его, вчера много наготовили, даже не управились, не съели. Ну а поутру все разошлись, страда же начинается! Отец говорит, мне тоже в поле, а я нет, потому что… Ленлин, гляди, чего я принесла…

— Ну и пива тоже, — вставил парень.

— Спасибо, — как можно более равнодушным тоном ответил поэт, — но и вы со мной поешьте, а то некрасиво будет, если я один… Неудобно, я так не могу.

Ребят долго упрашивать не пришлось, вскоре все трое расположились на траве и стали жевать. Ильма при этом успевала болтать за троих — пересказала, о чем говорили земляки после ухода Ленлина, да как она объясняла, что поэт поступил очень даже благородно, когда ушел. Песни его всем понравились, поэтому люди расстроились, что он убежал. Но едва Ильма объяснила им, что у благородных героев всегда так, не по-обычному, не как у простых селян, — тогда все поняли. Ну то есть не поняли, зачем Ленлин сбежал, а поняли, что так надо. Все-таки поэт, не простой человек, а возвышенный. Ильма так и сказала: «возвышенный», причем повторила дважды. Наверное, девушке хотелось, чтобы замечательный Ленлин заметил, как красиво она говорит.

Потом, когда все припасы оказались съедены, паренек спохватился, что дядька Мартос отпустил его совсем ненадолго. Ильма со вздохами тоже встала и пообещала, что придет еще раз, принесет одеяло. Тут уж Ленлин воспротивился и заявил, что возвратится с ними в деревню. Ничего тут, у столбов, не случится, если он съездит за одеялами, а лошади нужно размять ноги.

* * *

Корди передвигался осторожно, он чувствовал — за ним следят. Ничего и никого он не видел, но ощущения были самые тревожные, как будто чужие глаза напряженно глядят в спину, наблюдают сверху, зыркают из травы. Корди был более чувствителен, чем обычный человек, к тому же кое-что знал о слугах Феттаха — поэтому держался под деревьями, на открытое место выходить избегал. Иногда, задрав голову, он видел крупных птиц, выписывающих круги в густой молочной вышине. Широкие крылья, на конце немного загнутые назад, принадлежали хищникам. Хорошо, если они следят не за ним, а за красными, которые производят куда больше шума…

Корди старательно двигался по прямой, не меняя направления, он больше не путал след и не старался оторваться, а если приходилось пересекать воду — выходил на берег напротив того самого места, где вступил в поток. Все должно произойти как можно быстрее, люди Прекрасного Принца могут осознать, куда попали, и повернуть назад — тогда ничего не выйдет. И Корди вел погоню через девственную чащу по прямой в сердце владений Феттаха.

Красные поначалу не сообразили, что идут по чужим владениям. В прежние времена, когда они состояли на службе у Алхоя, никому не приходилось следить за границей на западе — собственно, границу никогда не соблюдали, просто вассалы Прекрасного Принца избегали здешних мест. Да и Феттаховы слуги не совались к соседям. Лорды никогда не состояли в большой дружбе, но и не ссорились — слишком уж разными они были, Алхой и Феттах.

Сейчас, когда солдаты уже почти настигли Корди, им и в голову не приходило, что они в опасности. Всеми владела единственная мысль: настичь наконец беглеца, покончить с ним и возвратиться в Красный Замок. Там предстояло очень многое сделать, потому что теперь у них не было господина. У каждого из красных были собственные соображения относительно того, как теперь следует повести дела. На привале у костра они обсуждали свое новое положение — все сходились на том, что нужно держать Круг в неведении, пусть люди на севере считают, что Лорд Тьмы все еще жив. Но сперва следовало разделаться с убийцей господина, чтобы некому было разнести слух о гибели Алхоя. Об Элине никто не вспоминал, полагали, что она — с убийцей. А может, и пропала в чаще, сгинула.