Собиратель зла - Страница 31

Юноша рассказал отшельнику о новых снах, старику это понравилось, во всяком случае, так показалось Корди. Он привык во всем слушать старика… Старик — другого имени у наставника не имелось. Впрочем, в лесу не было других стариков.

Когда прежние сновидения начали уступать место черному зову, юноша стал чаще наведываться в руины замка Кордейл. Чтоб не забыть окончательно. Зачем ему нужны воспоминания?..

А старик не возражал. Во всяком случае, говорил, долгие поездки верхом — это хорошая тренировка.

Вот и теперь Корди бродил по развалинам. Он разглядел на осыпающейся гнилой штукатурке черные и белые пятна — остатки краски. В каком-то из снов он видел помещение с черно-белым орнаментом по верху стены, под сводами. Корди как раз изучал остатки рисунка на остатках стены, сравнивая со смутными воспоминаниями, когда услышал. Не ушами услышал, а тем таинственным органом, которым воспринимал во сне зов погребенного Повелителя. Возможно, любой человек обладает чувствительностью к злу, но не подозревает об этом.

Старик не утверждал этого наверняка, но несколько раз обмолвился, что считает вероятным. Однако никто в Круге не заботится о том, чтобы развить способности, а он, старик, постоянно натаскивал воспитанника, взращивал в маленьком Корди чуткость ко злу. Вот и теперь юноша почувствовал — зло пришло в их со стариком дом. Зло притягивало Корди, звало поспешить.

Юноша кинулся к нише у скалы, где обычно оставлял лошадь, торопливо подтянул подпруги и отвязал жеребца. Под ногами хрустели камешки, крошилась обвалившаяся штукатурка и трухлявое дерево — то ли остатки изломанной мебели, то ли части стропил… Прошлое Корди рассыпалось в прах под сапогами, вопящее зло звало в будущее. Пора.

* * *

Старик научил Корди чувствовать зло, но это вовсе не означало, что юноша способен почуять на любом расстоянии. Вовсе нет. Однако в безлюдном краю истинное зло встречалось нечасто, юноша мог ощутить крошечные искорки, тлеющие в поселенцах и прежних вассалах Кордейла, но лишь оказавшись совсем рядом. Он не знал этих людей и с трудом понимал, чего им нужно, если случалось заговорить.

А сигнал, который позвал Корди в путь, исходил не от незнакомого человека — это истекал неутоленной злобой старик. Корди привык к отшельнику, до мельчайших тонкостей изучил заряд силы, скопленный по крохам неудачливым собирателем. Юноша мог узнать рисунок зла, тлеющего в душе калеки среди сотни таких же недобрых душ. Должно быть, и хромой так же чуял душу приемыша… Корди подгонял коня, он торопился, насколько позволяла узкая тропа, — без причины старик не стал бы растрачивать силы, происходило нечто особенное… Корди выбрал короткий путь, через дремучие чащи, там и тропинок-то не было, но юноша умел пробраться в сплетении ветвей… и лошадку приучил. Потому и разминулся с магистром, которого Олвис вел окольными, но более удобными тропами.

Неподалеку от их со стариком пристанища Корди заметил чужие следы. Лошади, много, большие лошади — это он определил по отпечаткам. Юноша спешился и пошел медленно, изучая отметки на земле, смятую траву и сломанные ветви. Хорошо обученная лошадка смирно двигалась следом. Сообразительная тварь знала, что чаща полна опасностей и без защиты ей не уцелеть. Защиту мог дать только человек, который медленно крался впереди, бесшумно раздвигая ветви кустарника. Конь брел следом — как бывало, если они охотились. Корди обернулся и поднял руку. Конь замер. Юноша вытащил лук и натянул тетиву. Лук у него был охотничий, слабый, а у людей, которые вторглись в их со стариком жилище, под белыми плащами доспехи. Корди решил, что подберется поближе и станет бить наверняка. Их много, значит, хотя бы пару следовало свалить издали, чтобы выровнять шансы.

Скрипнула дверь, на пороге показался человек в куртке. На этом не было ни белого плаща, ни доспехов. Остановился, раскинул руки и потянулся. Корди медленно поднял лук. Чужак резко опустил разведенные ладони и прислушался. В отличие от беспечных белых этот был осторожен и, похоже, заподозрил неладное.

Теперь юноша не мешкал. Первая стрела вошла в приоткрытый рот чужого. Человек странно замычал, крутанулся на каблуках, заваливаясь спиной в дверь, из которой только что вышел. Рана не была смертельной.

Перед домом находились двое в белых одеждах. Резкое движение Гнезда заставило их насторожиться, хотя воины не поняли, что произошло. Корди встал в кустах и выпустил вторую стрелу. Он нарочно показался, чтобы тот, кого не настигла стрела, бросился в атаку. Юноша полагал, что больше бить из засады ему не дадут, значит, следовало заставить врагов разделиться.

Выстрел вышел удачным, стрела вошла белому в глаз, уцелевший выхватил меч и помчался к Корди, юноша отшвырнул лук и отступил в тень. Солдат вломился в чащу, но стрелка не обнаружил. Снова хлопнула дверь, из дома один за другим выбежали двое, третий выскочил из-за угла. Этот находился с лошадьми.

Белый, оторвавшийся от своих, бросился в кусты, с хрустом ломая и отбрасывая ветви, Корди поднялся из зарослей за спиной пришельца, перехватил вооруженную руку, вывернул и ударил сапогом. Солдат взвыл от боли и упал. Звякнула кольчуга. Корди замахнулся, но успел сообразить, что так доспехов не пробить, и, изменив направление удара, пронзил отнятым мечом ногу. Стон белого перешел в вой. Корди отпихнул раненого и развернулся навстречу троим, бегущим от построек. Первый взмахнул мечом, Корди пригнулся, бросаясь навстречу, пропустил чужой клинок над собой и ударил плечом в живот следующего. Солдат отлетел в сторону, а тот, что бежал последним, не успел сообразить, что происходит. Юноша вырос перед ним и без замаха ударил острием в глаз, резко вырвал оружие и, разворачиваясь, широко рубанул. Он не ошибся в противнике — ему противостояли отличные воины, и удар Корди парировал выпад орденского бойца. Тот не ожидал, что Корди успеет отбить оружие, и пошатнулся.